Дневник войны, глава 258. «Сон был возможен благодаря тому, что бомбили другой город»

Обычный июньский день стал настоящим черным вторником. 17 июня на одной из улиц Киева под руинами дома, который еще утром был чьим-то уютным миром, родители не отходили ни на секунду.

Их сын. Где-то там, под грудами бетона, искореженного металла и пыли, была его жизнь. Или ее остатки.

Вся страна, затаив дыхание, ждала чуда. Каждый, кто следил за новостями, кто видел кадры с места трагедии, кто чувствовал этот давящий ком в груди, молился за него. Мы ждали. До последнего.

Но чуда не случилось. Ближе к вечеру спасатели достали его тело из-под завалов. Бездыханным. 31-летний Дмитрий. Чья-то надежда. Чье-то будущее.

После всего того немыслимого количества ракет и дронов, что Россия запускает по Киеву, после стольких погибших и пострадавших, после такого количества шрамов на лице города, изрезанного обломками и опаленного огнем, язык не поворачивается назвать это обстрелом или атакой.

Это самая настоящая, хладнокровная, кровавая казнь Киева – европейского города в центре Европы. Казнь, которая продолжает ломать жизни, оставлять незаживающие раны и напоминать миру о том, что происходит, когда человечность отступает, когда мир бездействует и дает свободу действий кровавому тирану, который прямым текстом говорит, что хочет полностью уничтожить Украину и пойти дальше.

…В ту черную ночь в Кривом Роге было на удивление тихо и спокойно. Можно было даже выспаться. И это очень противное чувство. Противное от осознания того, что этот сон был возможен благодаря тому, что бомбили другой город…

Спасательная операция продолжалась 39 часов. Из-под завалов достали тела 23 погибших. Всего 17 июня погибло 28 человек, а 140 получили ранения.

Вся моя лента новостей и переписка со знакомыми во вторник выглядела как огромный чат дома. Дома по адресу: Украина, Киев. Такое невозможно простить.

В разгар Второй мировой войны украинский писатель, прошедший весь ужас тоталитарной системы СССР, Иван Багряный, написал роман «Тигроловы». Произведение стало манифестом против системы, которая уничтожала человеческое достоинство и свободу, но при этом воспевало несгибаемость украинского духа.

На моей прикроватной тумбе лежит эта книга, которую я не могу не перечитывать снова и снова. После произошедшего слова из романа сами нашли меня.

Это показательный монолог главного героя – Григория Многогрешного, инженер-авиатора и потомка гетманского рода Демьяна Многогрешного, обращенного к своему палачу-майору из лагерей ГУЛАГа:

«Я тебе переслідуватиму все твоє життя. І всі ми, що тут пройшли... Ми тебе переслідуватимемо все життя і проводжатимемо тебе до могили, – тисячі нас замучених, закатованих…

Ти лягатимеш спати – і не зможеш заснути: ми кричатимемо й ревтимемо отак…

Ти матимеш коханку – і не матимеш з нею щастя: ти її цілуватимеш, як злодій, і не здібний будеш нею оволодіти, – ми кричатимемо, й ревтимемо, і скавулітимемо…

Ти голубитимеш дружину – і раптом будеш схоплюватися, як божевільний, від нашого лементу…

Ти матимеш діти, але не матимеш радості, – з дитячих очей дивитимемось ми.

Дивитимусь Я! І ти втікатимеш од них геть... І ніде ти від нас не втечеш…

Ти зустрічатимеш немовля своє, що з’являтиметься на світ, а ми кричатимемо, кричатимемо…»