Класковский: «Как будто эти дядьки с портфелями и тетки с начесами брали рейхстаг»

Я еще застал время, когда выжившие солдаты Второй мировой были крепкими сорокапятилетними мужиками. В деревенской бане видел страшные следы ран на их телах. О войне они вспоминать не любили. А если и вспоминали после чарки, то отнюдь не в патетическом духе. Им врезались в память боль, ужас, окопная грязь, вывернутые кишки убитых.  

Поднять бы фронтовиков из могил — они оторопели бы от того, что скорбная дата превращена в политический спектакль, порой переходящий в откровенный треш, хлестко названный «победобесием». 

За этой пропагандистской вакханалией стоит чисто утилитарный интерес режимов Александра Лукашенко и Владимира Путина. Натягивая сову на глобус, они пытаются под маркой наследников Великой Победы обелить свои неприглядные дела. 

Два режима прикрывают нищету идеологии 

9 мая объявили праздничной датой в 1945-м, но уже через два года этот день снова сделали рабочим. Иосиф Сталин, судя по всему, чувствовал, что пышные торжества неуместны, праздновать особо нечего. Слишком велики были потери, в том числе из-за его собственных ошибок. Слишком саднила память у выживших. 

Статус выходного был возвращен в 1965-м, с приходом к власти Леонида Брежнева, питавшего слабость к наградам. С тех пор День Победы стали отмечать все помпезнее, на грудь генерального секретаря вешали все новые звезды. 

Ради справедливости отметим: он все же был фронтовиком. Но подхалимы начали непомерно раздувать участие полковника Брежнева в десанте на «Малую землю» — плацдарм под Новороссийском — в 1943-м. Эта операция стала изображаться едва ли не как решающая битва Второй мировой. 

Так набирала силу мифологизация той войны. Причем в СССР предпочитали говорить о Великой Отечественной (фашисты вероломно напали и т. д.). 

Укорачивая Вторую мировую на два года, старались отсечь то, что портило красивую концепцию. А именно — альянс Сталина с Гитлером, тайный план разделить Европу между двумя тоталитарными режимами, нападение с двух сторон на Польшу, оккупацию Прибалтики. То, как СССР обломал зубы о Финляндию. И то, что Британия с Францией объявили войну Третьему рейху еще тогда, когда Москва и Берлин действовали по принципу «рука руку моет». 

В постсоветское же время и российское, и беларуское руководство столкнулись с вакуумом идеологии. Ну не говорить же открытым текстом, что мы, мол, жаждем только безбрежной власти и богатства. Нужно что-то благородное, величественное. И тогда ставка была сделана на концепт Великой Победы. 

Его отлакировали донельзя. А главное — предельно инструментализировали. Правящий класс двух авторитарных государств претендует на статус наследников той Победы. Как будто эти дядьки с портфелями и тетки с начесами брали рейхстаг. 

А статус этот нужен как индульгенция, карт-бланш, способ легитимироваться, оправдать свою политику. 

Так, агрессию против Украины Путин изображает продолжением борьбы против нацизма. Лукашенко и его пропаганда, кроме того, пытаются нарисовать фашистами тех, кто протестовал против узурпации власти в 2020-м. 

«Киев бомбили, нам объявили…» 

Правитель Беларуси, родившийся в 1954-м, и вовсе подает себя в образе современника той войны, использует местоимение «мы», как бы примеряет сталинскую шинель. 

10 апреля, говоря о предстоящих учениях «Запад-2025», Лукашенко так описывал ситуацию накануне нападения Гитлера на СССР: «Мы все время утихомиривали немцев. Мы угодить им как-то пытались. <…> Мы даже армии не развернули, все умиротворением занимались. И что? Путин правильно говорит: и после этого врали, обманывали и так далее. Хватит». 

Горькая ирония в том, что клишированные слова о «вероломном нападении агрессора», которыми привычно обрисовывается то, что произошло 22 июня 1941 года, абсолютно подходят к характеристике начала широкомасштабной войны России против Украины 24 февраля 2022 года. 

Вероломство заключалось в том, что российские войска были сконцентрированы для «блицкрига» под видом совместных учений на беларуской территории. 

Причем и московские, и минские военачальники лживо уверяли, что масштаб маневров не превышает параметров Венского документа 2011 года, которые требуют уведомления (9 тыс. человек). На самом деле, как потом оценили эксперты, российские силы вторжения из Беларуси насчитывали около 30 тыс. 

Также лживо утверждалось, что все подразделения армии РФ после учений будут отведены в места постоянной дислокации. А в итоге — как в известной старой песне: «Киев бомбили, нам объявили, что началася война». 

Только там имелось в виду нападение гитлеровцев, а в 2022-м Киев бомбила «братская Россия». Что называется, найдите десять различий. 

За трехлетнюю оккупацию Беларуси несет ответственность и Сталин 

В контексте 80-летия окончания Второй мировой из уст белорусских начальников рефреном звучат клятвы отстоять, сберечь историческую правду. И автор этих строк обеими руками — за. 

Проблема в том, что эти деятели вырывают из истории только то, что им выгодно, а вдобавок сильно приукрашивают. Если же говорят о трагическом, то избегают честного анализа всех причин. 

Провластный историк Игорь Марзалюк на днях изрек, что победа в той войне — это «триумф абсолютного добра над абсолютным злом». 

Давайте и здесь смотреть правде в глаза. Да, гитлеризм был ужасен, но и сталинский режим отнюдь не являлся воплощением абсолютного добра. 

Лукашенко перенес День независимости на 3 июля, дату освобождения Минска в 1944-м, однако это фальшивая привязка. Беларусь не стала тогда независимой, она снова перешла под власть сталинской империи. А странам Восточной Европы были навязаны коммунистические режимы. Причем попытки их народов пойти своим курсом подавлялись танками (1956 год — Венгрия, 1968 — Чехословакия). 

На торжественном собрании 6 мая Лукашенко заявил: «С учетом вскрытых новых захоронений массово убитых людей на территории республики в годы Великой Отечественной войны мы говорим о каждом третьем. Но, боюсь, когда-нибудь скажем о каждом втором». 

И далее: «Урок усвоен. Великая Отечественная война — далеко не первое вторжение в славянский мир с Запада, неизлечимо страдающего недугом собственного превосходства». 

Вынесем за скобки патологическое антизападничество, ущербность этой «славянофильской» мифологии. 

На самом деле, чтобы урок истории был усвоен, нужно не трубить о Победе радостно из каждого утюга, а всесторонне анализировать, почему случилась та трагедия апокалиптического масштаба. 

Следует ставить вопрос, почему победа далась такой непомерной ценой. Притом что военный потенциал СССР перед 22 июня 1941 года по многим параметрам превосходил гитлеровский. 

А значит, нужно говорить и о колоссальных стратегических просчетах Сталина, который не верил в донесения о скором нападении Гитлера и не предпринял мер, чтобы встретить вторжение во всеоружии. 

Правда и в том, что кадровый корпус Красной армии был выкошен репрессиями. А многие бойцы в начале войны сдавались в плен потому, что не хотели воевать за советскую власть с ее беспощадной «диктатурой пролетариата» (на самом деле — «кремлевского горца2). По этой же причине было много коллаборантов — в том числе и в Беларуси. 

Да, фашисты зверствовали на оккупированной территории. Однако вина за трехлетнюю оккупацию Беларуси — давайте говорить прямо — лежит и на «мудром полководце» Сталине. 

Лукашенко же в 2012-м, говоря о Ленине и Сталине, изрек: «Мне до них еще топать и топать». 

Что ж, после 2020-го дистанция заметно сократилась. Режим стал обретать черты тоталитарного, его противникам впаивают тюремные сроки похлеще сталинских. Расцветает культ личности вождя. 

И, как в сталинские времена, за амбиции, непомерное властолюбие правителя дорого расплачивается вся страна. Сегодня Кремль безо всякой войны, тихой сапой прибирает к рукам беларуский суверенитет. 

Чувствуя слабость позиций Лукашенко, его возросшую зависимость от Москвы, имперцы навязывают Беларуси так называемую георгиевскую ленточку, с которой после 2014-го прочно ассоциируется захват украинских земель. 

Не пляшите на костях! 

Я редко пишу о личном, семейном. Но когда Лукашенко и его пропагандисты называют критиков режима наследниками фашистов, мне есть что ответить. 

Мой дед Иосиф Класковский, красноармеец-пулеметчик, погиб в бою с гитлеровцами во время их жестокой контратаки в Восточной Пруссии в августе 1944-го. 

Но я помню и о другом. Выжившие ветераны рассказывали, что мобилизованных беларусов упрекали за годы под оккупацией (как будто они в ней были виноваты) и в первую очередь использовали как пушечное мясо. 

А еще помню, что мой прадед Вацлав Класковский, простой крестьянин, был репрессирован в 1930-м только за то, что на собрании выступил против принудительной коллективизации. Сказал, что от колхозов толку не будет (к слову, Лукашенко, большой поборник колхозного строя, не далее как 8 мая оправдывался за отсутствие картошки в магазинах). 

Вот так в истории семьи отразился трагизм эпохи. 

Одного предка сослали за «антисоветскую агитацию» (теперь подручные Лукашенко называют подобное «экстремизмом»). Причем судили несколько раз (потом, уже в послесталинское время, реабилитировали). 

А второй предок, его сын, погиб в мясорубке войны, за колоссальные потери в которой несет ответственность и сталинский режим. 

Такова страшная правда о тех временах. Для меня это боль, а не повод поплясать на костях. 

И потому коробит, когда духовные наследники сталинизма пытаются монополизировать образ Победы, превращают празднование в лютый треш, прикрываются подвигом старших поколений, чтобы оправдать удушение свободы.