«Результат нашего патриархального и стигматизированного общества»

В новостях то и дело звучит: еще столько-то политзаключенных беларусов вышли на свободу. И мы за них искренне радуемся (хотя несколько дико радоваться освобождению людей, которые не совершали преступлений и вовсе не должны были оказаться в неволе).

Однако, выходя из стен исправительных учреждений, эти люди уносят свои травмы, физические и психологические проблемы с собой. А на свободе их ждут не только близкие, но и усиленное «внимание» силовиков, поиск работы, нередко вынужденная и срочная эмиграция, адаптация в новой стране.

Денежный сбор и моральная поддержка беларусов помогают решить часть проблем, но далеко не все. А главное, не все бывшие политзаключенные, особенно мужчины, вообще обращаются за помощью.

Многие беларусы и сегодня убеждены, что не просить помощи, взвалить на себя воз проблем и тянуть его — признак силы и достоинства, свойство «настоящего мужчины». На самом деле, это не броня, но маска, за которой человек нередко остается один на один с травмами, страхами и трудностями.

Ольга — правозащитница «Правовой инициативы», документаторка Международного комитета по расследованию пыток в Беларуси. Она и ее коллеги уже пятый год собирают свидетельства беларусов о бесчеловечном обращении в местах лишения свободы.

Правозащитники констатируют, что жестокость репрессивной машины и конкретных ее исполнителей только растут. А значит, работа с травмами и ресоциализацией бывших политзаключенных становится все более актуальной.

«Мужчины не плачут»

От репрессий режима Лукашенко страдают и женщины, и мужчины, и дети, и люди с инвалидностью, и пожилые люди — все беларусы… Но мужчины зачастую оказываются более уязвимыми.

— Это результат нашего и патриархального, и стигматизированного общества, — говорит Ольга. — Потому что мужчинам с самого детства навязываются стереотипы: мужчина сильный, он должен зарабатывать и обеспечивать семью, он не может плакать и не может жаловаться.

Но нередко, рассказывая документаторам о происходящем в местах лишения свободы, мужчины срываются на слезы — потому их, по той же логике «мужик все стерпит», подвергают особо жестокому, унизительному обращению и пыткам. Физически это максимально травмированная категория политзаключенных.

И по выходу из колонии проблемы не заканчиваются. Дома мужчину, если взять усредненный опыт, ждут жена и двое детей, ему нужно обеспечивать семью — а устроиться куда бы то ни было для «политических» крайне сложно. Если встает необходимость вынужденной эмиграции — многим нужно переобучаться, буквально начинать с нуля.

В беларуском опыте часто высококвалифицированные специалисты, замдиректора и другие руководители, из-за незнания языка, вопросов с документами вынуждены работать в стране ЕС электриками, сантехниками или курьерами. Конечно, это сильно бьет по психике, бьет по семье. А дальше на мужчину накладывается стигма, что он должен «держать лицо», чувство вины перед женой, перед ребенком.

То есть, травмирована репрессиями вся семья — поэтому «Правовая инициатива» работает со всеми ее участниками, и все они считаются пострадавшими.

Но при этом, отмечает Ольга, если в Украине уже есть службы, которые учат семьи правильно общаться с людьми, прошедшими через войну (от принятия изменившегося близкого до восстановления интимных отношений супругов), у беларусов подобного опыта пока нет. А травма — есть.

К чему ведет отказ мужчин-политзаключенных просить помощи, натянув «маску силы»? Нередко уже, казалось бы, в безопасности семьи распадаются, так и не сумев воссоединиться. Растет уровень домашнего насилия.

Бывает, что у мужчин после заключения возникают проблемы с ментальным здоровьем, они оказываются в психиатрических клиниках. Кто-то ищет утешения в алкоголе, кто-то пробует наркотические вещества, чтобы уйти от реальности, кто-то прямо говорит, что не хочет жить… Или не говорит, но делает.

— В условиях беларуской пенитенциарной системы, когда людям буквально отказывают в медицинской помощи, те, кто отсидел по 3-4 года, выходят с очень серьезными проблемами со здоровьем, — добавляет Ольга, — от потери зубов из-за плохого питания и стресса, до онкологии.

Некоторые, с кем мы работали, теряли по 25, 30 килограммов веса. Огромное количество бывших заключенных выходят с гепатитом, многих содержали вместе с людьми с ВИЧ — на свободе им необходим комплекс обследований.

Жаловаться, как мы помним, мужчины не привыкли. Иногда просто боятся обсуждать особенно деликатные, сенситивные проблемы — например, геморрой, половую дисфункцию. А ведь это частые осложнения после многократных «суток» в холоде штрафного изолятора и ПКТ, и они не из серии «само пройдет».

Есть программы медпомощи — но, как правило, они краткосрочные, и денег не хватает для полноценного восстановления.

Тревожные звоночки

— Лично я считаю, что в условиях эмиграции беларусам нужно создавать специальную службу по реабилитации пострадавших, — делится Ольга. — Потому что проблема очень масштабная, и работать с ней нужно многовекторно. Начиная от людей, которые были в заключении, заканчивая их семьями, детьми. Психологи говорят, что разгребать это нам придется еще не одно десятилетие.

Человек выходит из неволи иным, добавляет собеседница «Салідарнасці» — это не метафора, это данность. По ее словам, даже разница между теми, кто отбыл небольшие сроки, год-полтора, и теми, кто отсидел 4 года — колоссальная.

Физическое и моральное состояние тех, кто освободился в 2024-2025 году, гораздо хуже. Потому что репрессивная машина, к сожалению, не просто не останавливается, она становится еще более жестокой и изощренной, а пытки прогрессируют.

Не удивительно, что даже специалисты, кризисные психологи, растеряны и стремительно «выгорают».

Как не пропустить тревожные звоночки?

На что стоит обратить внимание близким людям экс-политзаключенного, даже если тот уверяет, что все нормально? На самом деле, говорит Ольга, чем чаще звучат слова «я нормально, я вывезу» — тем более вероятно, что дела далеко не нормально и человеку нужна помощь.

При этом сами мужчины нередко отказываются от помощи психолога, считают: справлюсь сам.

Чаще всего последствия «вылезают» через полгода по выходу политзаключенного на свободу. Внутренние ресурсы, на которых он держался в колонии, как будто исчерпываются до конца — и организм буквально разваливается.

Некоторые, выходя из колонии, долгое время не могут пользоваться общественным транспортом — ходят пешком. Или не ложатся спать на кровать, а спят, как привыкли в неволе — на полу.

И это те самые звоночки, которые говорят о стрессе и проблемах с социализацией.

Много технологических проблем — например, приходится заново учиться пользоваться телефоном.

— Как мужчины, служившие в армии, часто вспоминают тот свой опыт, так и люди, прошедшие колонию, рассказывают: «А вот у нас в колонии…», бесконечно проговаривают те события. Останавливать человека не нужно — важно дать ему выговориться, — подчеркивает Ольга. — Не нужно лезть к нему с советами, как строить жизнь дальше, просто выслушать. Если у вас нет на это ресурсов, что также понятно и нормально, — нужно обратиться к специалистам.

Чего делать не следует?

Жалеть. Жалость деструктивна, поддержка — конструктивна.

Еще раз хочу подчеркнуть: мужчины-политзаключенные, на наш взгляд, особая категория пострадавших, которым необходима помощь и система реабилитации.

Помните, пожалуйста: обращаться за помощью — не стыдно. Наоборот, признать проблемы и то, что с ними не справиться в одиночку — для этого нужна сила и решимость.

Надежда на справедливость

Многие бывшие заключенные говорят: для них важно знать, что все было не зря, что есть надежда привлечь режим Лукашенко к ответственности за преступления против собственного народа. Правозащитники добавляют: это действительно возможно.

Из того, что мы видим сейчас в медиа, что говорит Международный уголовный суд и прочие инстанции — режим реально привлечь к ответственности. Мы не теряем на это надежды и делаем все, чтобы это произошло. Поэтому очень важно, чтобы каждый случай был зафиксирован.

Вспомним: пусть спустя много лет, но исследователи выяснили и назвали публично имя одного из палачей, пытавших поэта Михася Чарота. Сейчас у правозащитников гораздо больше инструментов, свидетельств репрессий — и хотя не вся информация афишируется в целях безопасности, уже известны имена очень многих преступников внутри системы, которые могут быть привлечены к ответственности.

Поэтому — нужно говорить о происходящем, чтобы внимание к беларускому вопросу и политзаключенным не угасало.

Говорить, чтобы никто не обманывался так называемым «гуманизмом» и «помилованиями», а по сути, циничным торгом людьми со стороны Лукашенко.

Когда внутри страны правосудие невозможно

Международный комитет по расследованию пыток в Беларуси продолжает собирать истории свидетелей, которые могут рассказать о пытках, жестоком обращении и причастных к этому сотрудников в местах лишения свободы, а также про условия содержания там.

Также на основе собранных материалов регулярно готовятся отчеты и расследования, их публикуют в том числе в соцсетях и на сайте.

Связаться с представителями комитета по расследованию пыток можно через телеграм @|CITB2020_contact.

— Мы гарантируем полную анонимность. Ваша безопасность – наш приоритет!  — говорят правозащитники. — Мы не только фиксируем свидетельства для будущих судебных процессов. Наши юристы проведут вас через все необходимые этапы этого процесса. Это реальный шаг к справедливости, когда внутри страны правосудие невозможно.